«Мало кто знает, что Алексиевич подарила библиотеке журфака 1000 долларов»
8 октября в 14:01 Беларусь официально узнала о присуждении Нобелевской премии по литературе Светлане Алексиевич, белорусской писательнице, выпускнице журфака БГУ, автору нашумевшего цикла «Голоса Утопии» и ряда книг, переведённых на 19 языков мира. «За многоголосное творчество — памятник страданию и мужеству в наше время» — так прокомментировала вручение постоянный секретарь Шведской академии Сара Даниус.
Вообще, творчество Алексиевич ярко выделяется на фоне современной литературы и стоит как бы особняком. Его нельзя оценить однозначно, как и саму писательницу, в венах которой течёт смесь украинской и белорусской кровей. Родилась она в 1948 году в Ивано-Франковске, потом, после демобилизации отца, вся семья перебралась в Беларусь. Оба родителя преподавали в школе, долгое время её отец даже занимал пост директора, наверное, поэтому сама Алексиевич всегда колебалась в выборе будущей профессии, но всё-таки журналистика оказалась ближе. Когда закончила школу, два года работала корреспондентом районной газеты «Припятская правда» в Наровле, чтобы получить трудовой стаж, а в 1967 году она успешно поступает на факультет журналистики по специальности «печатные СМИ».
После окончания журфака, Алексиевич снова становится на распутье: продолжить заниматься журналистикой (в то время её направили на практику в Берёзовский «Маяк коммунизма») или, следуя семейным стопам, остаться преподавать в сельской школе немецкий язык и историю. Однако через два года её приглашают на работу в редакцию республиканской «Сельской газеты» в Минск, где она остаётся жить, а в 1976-ом получает должность руководителя отдела очерка и публицистики в «Нёмане» — позже она защитит диплом по теме «Литературная критика в журнале «Нёман». Но всего этого будто было недостаточно — именно тогда и начинаются долгие поиски себя и своего героя.
Всё началось с книги «Я уехал из деревни» (1976) о тех, кто переехал жить в город из маленьких посёлков и местечек, однако её запретила цензура ЦК Компартии БССР «за непонимание аграрной политики» — сборник так и остался неопубликованным. В 1983-м выходит «У войны не женское лицо», документальная повесть о Великой Отечественной глазами женщин-фронтовичек. Продолжая военную тему, через два года Алексиевич выпустит книгу «Последние свидетели: сборник недетских рассказов», а в 1989-ом — «Цинковых мальчиков». В основу третьей книги легли истории «сыновей Афгана», которые писательница собрала в четырёхгодичной поездке по «стране смерти».
Затем последовали «Зачарованные смертью» (1993), где была затронута проблема волны самоубийств во время ломки социалистических устоев и кризиса, в 1997 году опубликована «Чернобыльская молитва», а в 2013-ом — нашумевшая «Время second-hand», окончательно оформившая цикл «Голоса Утопии», цикл о феномене советского государства и о приближающейся смерти «красного человека».
Каждая из тем в её творчестве остросоциальна и вызывает множество незакрытых дискуссий. Продолжают ставится пьесы по мотивам книг Алексиевич, снимаются как документальные, так и художественные фильмы, а она не прекращает писать: известно, что сейчас ведётся работа над книгой «Чудный олень вечной охоты», в этот раз состоящая из рассказов о любви — всё-таки Алексиевич, как бы то ни было, остаётся просто женщиной.
Studlive решил узнать, а что знают о «первом белорусском «Нобеле» студенты и преподаватели журфака.
Юлия Лукьянюк, филолог, доцент кафедры стилистики и литературного редактирования:
— С романами Алексиевич я познакомилась ещё в школе. Помню, как отец выписывал «Роман-газету», где публиковали отрывки из книги «У войны не женское лицо». А в университете я даже защищала курсовую работу по её творчеству, анализировала произведения «Цинковые мальчики» и «Чернобыльская молитва».
Для меня Алексиевич — необычный писатель. Её сборники ассоциируются с хором, где сольные партии органично сливаются в единое целое. В её произведениях, на мой взгляд, не передается история событий. Это, прежде всего, история эмоций, история душ (иногда, на мой взгляд, чересчур обнажённая). Она рассматривает в своих книгах наиболее актуальные и самые горькие для Беларуси исторические события (чернобыльскую катастрофу, войну в Афганистане, Великую Отечественную) через призму индивидуальных особенностей и интересов каждой отдельной личности. Историю интересуют исключительно факты, а Алексиевич смотрит на мир не только как историк, но и как писатель, как журналист, как человек и, конечно, как женщина.
Это знаменательное событие – первый нобелевский лауреат из Беларуси. Я считаю, нам надо просто гордиться тем, что эта удивительная писательница считает себя именно белоруской, она заслужила награду на все 100 %. Теперь об Алексиевич узнал весь мир, а она, в свою очередь, расскажет всему миру о нашей стране.
Фаина Наконечная, студентка 5-ого курса Института журналистики БГУ:
— В феврале 2014 года я решила пойти на презентацию книги Алексиевич «Час second-hand». Тогда я о ней как писательнице и человеке не знала ничего, но сама атмосфера поисков старого здания Цеха (свободная арт-площадка для мероприятий — прим. авт.) уже натолкнула на мысли, что будет интересно.
Действительно, на встрече Светлана рассказала историю, которая произошла с ней во время разговора в Афганистане с солдатом какого-то высокого ранга, не помню точно какого. Он решил подшутить над ней и спросил, не хочет ли она увидеть «нашего лучшего спортсмена-солдата». Она согласилась. После этого он принёс ей лопату, на которой лежало то, что должно было напоминать человека, то есть реальные останки этого солдата — «напоролся на мину…»
После этого я решила, что обязательно поговорю со Светланой. И у нас, действительно, состоялась хоть небольшая, но очень приятная беседа. А потом некоторые её книги стали основой моих рассказов. В том смысле, что я тоже решила выбрать жанр «человеческой истории».
А вообще, я считаю правильным, что сейчас на неё обратили внимание — ведь Нобелевская премия долго уходила от Беларуси. Теперь даже многие незнакомые мне люди, спрашивая откуда я, понимающе говорят: «А, это там где Алексиевич!»
Шеин Валерий Николаевич, кандидат исторических наук, доцент, преподаватель кафедры теле- и радиовещания БГУ:
-Вы понимаете, что такое получить «Нобеля» для Беларуси? Да это ж просто невообразимо! Нобелевских лауреатов по литературе со всего постсоветского пространства — единицы, а теперь среди них и наша Света. Да, она прославила нашу страну.
Алексиевич я знал не сказать, чтобы близко, всё-таки моя специальность — радиожурналистика, а она тогда училась на «печатных СМИ», но журфак тогда был очень маленький, группы небольшие, поэтому преподаватели знали в лицо почти всех студентов. Например, мы все вместе ездили на картошку, часто встречались в коридорах.
Во время учёбы Алексиевич очень сблизилась с Бондаревой Ефросиньей Леонидовной, тогда они всей группой издавали литературный бюллетень — интересная такая вещь. Вообще, помимо основных предметов, «печатники» изучали кинокритику и искусство, а Ефросинья Леонидовна — лучшая в этом деле. Не прошло бесследно и влияние Сницеревой Нины Александровны, Орловой Татьяны Дмитриевны, дочери знаменитого Орлова, советского актёра.
Конечно, теперь об Алексиевич заговорили все — такое событие, естественно, этим нельзя не гордиться. И она, безусловно, заслуживает уважения.
Может, это прозвучит немного стереотипно, но я помню её очень тихой, скромной, даже закрытой студенткой, она всегда была как бы в себе, в своих мыслях — такая незаметная, одевалась неярко.
Последний раз я виделся с Алексиевич в редакции «ЛиМа», мы с ней тогда так душевно поговорили обо всём, о мелочах каких-то, о жизни в целом. Вообще, с ней я могу говорить на какие угодно темы, несмотря ни на что, она очень располагающий человек.
Если касаться её творческого кредо, то я считаю, что Света не мастер художественного слова, даже не публицист — она документалист, вот как. Многие сравнивают её произведения со «Севастопольскими рассказами» Льва Толстого: но что Толстой? Это были первые шаги в так называемой документалистике, прообраз того, чем Алексиевич занимается сегодня. Конечно, она выбирает вечные темы, войну, например, однако её творчество раскрывает другую жизнь, жизнь советских людей, понимаете? Она первая начала писать о том, о чём до этого Европа и мир попросту не знали.
Я считаю, что категорически нельзя сравнивать её с Быковым, как любят делать в наших СМИ: да, Быков талантлив, безусловно, но о нём на Западе никто толком не знает, а об Алексиевич — да. Хотя её книги, конечно, выходят за рамки понимания как простого интервью в журналистской обработке, так и какой-то чистой документалистики, хроникальных записей и тому подобного. Из Алексиевич, я скажу, получился бы неплохой радиопублицист — именно так я охарактеризовал бы её специализацию. Хотя сейчас радиопублицистика, как и вообще публицистика не пользуются популярностью.
Другое дело во времена Смирнова, когда писалась его знаменитая «Брестская крепость». По сути дела это было нечто близкое к радиопублицистике, первое в своём роде произведение — раньше такое не появлялось нигде. Великой заслугой Смирнова можно считать то, что он открыл людей, открыл героев. А у Светы уже другой уровень: это больше беседы, а не интервью. Переосмысление того, что ей говорили, о чём рассказывали, чем делились в интимном разговоре, как раскрывались перед ней. Однако идея Алексиевич в этом не нова — до неё первым в подобного рода документалистике работал Алесь Адамович. В принципе, она и называет его своим Учителем, своим проводником. Он подсказал ей, а дальше, как видите…
Вероника Гамзюкова, студентка 2-ого курса Института журналистики БГУ:
— Из произведений Алексиевич я читала только «Цинковых мальчиков» — мне понравилось, как живо там всё описывается. Затем было больше десятка обзорных статей о её творчестве, какие-то интервью, рецензии, и, к сожалению, я заметила, что больше двух третьих всех материалов были написаны с негативной позиции.
Но вот совсем недавно она получила Нобелевскую премию, и теперь почти все белорусы стали гордиться ей. Что касается меня, то я не считаю эту победу нашей. Конечно, я очень рада за Светлану, рада, что она достигла такого уровня, но это лично её достижение, как писательницы, а не всей страны.
Татьяна Орлова, профессор кафедры литературно-художественной критики, доктор филологических наук, доцент, театральный критик:
— Алексиевич я знала только год, когда преподавала на журфаке. Вообще, студенткой её плохо помню — она как-то быстро оставила журналистику, быстро занялась писательской деятельностью. После выпуска мы несколько раз встречались случайно в театре, общались только на личные, творческие темы.
Теперь она такой человек… Я не хочу больше ничего комментировать, просто скажу, что она блестящая писательница, уважаемая личность — нам есть, чем гордиться.
Александр Жибуль, студент 3-его курса Института журналистики БГУ:
— Впервые я познакомился с творчеством Алексиевич, когда мне было лет 12. Прочитал книгу «У войны не женское лицо», затем была «Цинковые мальчики» — обе произвели огромное впечатление на меня. Очень натуралистично всё описано: пытки, переживания, истории реальных людей.
Я горд тем, что в нашей стране есть такие люди. А Алексеевич лично уважаю за её взгляды, смелость (хоты бы за «Цинковых мальчиков», материал для которой собирался в Афганистане) и принципиальность. Я надеюсь, что все, кто бросает сейчас в неё камни, а таких, к сожалению, хватает, когда-нибудь прозреют, увидев в ней настоящего журналиста и отличного писателя. Здоровья ей и творческих успехов!
Людмила Ушакова, библиотекарь 1-ой категории Фундаментальной библиотеки БГУ:
— Интересный факт, который мало кто знает: около пятнадцати лет тому назад Алексиевич подарила Фундаментальной библиотеке БГУ, а конкретно нашему отделу факультета журналистики, тысячу долларов. В то время её «душеприказчиком» выступил заместитель главного редактора «Народной воли» — Николай Толстик. Конечно, такая сумма переводилась не сразу, а частями, периодично. В итоге, мы закупили на эти деньги более трёхсот книг, в том числе и книги, подаренные самой Алексиевич, на немецком и шведском.
(В общем доступе медиатеки БГУ, не считая зарубежных, можно найти и другие книги Светланы Алексиевич: от «Последних свидетелей: книги недетских рассказов» до «Времени second-hand», между которыми разница почти в тридцать лет – прим. авт.).
Виктор Шимолин, кандидат филологических наук, доцент, фотожурналист:
— Со Светланой Алексиевич я познакомился, помнится, году в 1971-м, когда она работала заведующей отделом очерка и публицистики в журнале «Нёман», а я – начинающим репортёром отдела новостей в «Вечернем Минске», осваивал тогда новый для себя жанр фотоочерка и решил принести материал, посвящённый юбилею Минского трамвая (50 лет). В нём я вспомнил цитаты из шедевра Ильфа и Петрова, провёл исторические параллели, отыскал любопытные архивные документы о минской конке. И как бы сам собой получился недурной, на мой взгляд, материальчик на 4-5 страниц. Коллеги, узнав о «премьере», подсказали: «Неси в «Нёман!» — благо редакция была рядом, и много времени на дорогу не ушло.
Алексиевич встретила меня по-доброму, как коллега коллегу. Стало сразу как-то очень тепло, радушно, по-домашнему. Она быстро пробежала взглядом по рукописи и сказала: «Оставляй, я посмотрю, а через пару дней забегай».
«Забежал» я, значит, в назначенное время, признаюсь, с некоторым сомнением, но с верой в удачу, с надеждой, что завотделом моё творение одобрит. Да и возможность попасть в журнал, где печатались знаменитые белорусские писатели и очеркисты, как Короткевич, Быков, согревала мне душу.
…Светлана открыла рукопись и начала резюмировать: как-то по-женски и вовсе не строго произнесла: «Миленько, очень миленько! Заголовок надо заменить». И тут же, выведя округлым почерком на первой странице шариковой авторучкой, написала новое название: «Земная орбита Минского трамвая». Ну, это было так по-философски, мне очень понравилось и я согласился.
После выхода журнала с моим очерком, наше знакомство продолжилось на творческой основе в виде ещё пары других материалов. А когда она ушла из журнала, я «перекинулся» на другие издания. Так бывает в нашей профессии: зачастую выбираешь не издание, а того, кто в нём работает и умеет к себе расположить. Позже мне и самому приходилось привлекать к сотрудничеству авторов, которых тогда называли внештатными.
С Алексиевич встречи случались нечастые, но «волен-неволен» я был свидетелем её творческого роста и радовался выходу каждой новой книги. Однажды, в 1975 году мы вместе оказались в заграничной поездке, организованной нашим творческим союзом. Всего в группе было двадцать человек, прошедших сито комсомольских и редакционных собраний, с характеристикой и медицинской справкой из поликлиники в кармане — не то, что сейчас. Сам факт допуска подтверждал не только благонадёжность, но и творческие заслуги «делегата».
Путешествие по южной части Германии как-то незаметно сблизило всех нас. На задний план отступили редакционные должности и заслуженные регалии. Знаете, в поездках, особенно дальних, вообще как-то быстро сближаешься с любым человеком, находишь общий язык. К концу путешествия мы действительно подружились. И, как оказалось, на всю жизнь.
Но за работой и повседневной текучкой упускаешь ход времени. Вот и с Алексиевич мы встретились случайно так, как будто простились вчера. А на самом деле прошло более двух десятков лет. Столкнулся я с ней на Городском валу, и поначалу даже не узнал. Пролетевшие годы не делают нас моложе. А Светлана, как мне казалось, никогда не обращала особого внимания на «прикид», как сейчас говорят, не красилась. И потому выглядела, как коренная минчанка, озабоченная кухней и большой семьей. На голове, я запомнил, у неё был какой-то немодный платок, но вдруг она посмотрела на меня так же, как и много лет назад: молодо и удивлённо: «Ну как ты?» «А что у тебя?» «А помнишь?…» В таком вот ключе и был разговор. Обо всём и ни о чём.
Я ведь никогда не интересовался её проблемами, не лез в личную жизнь. Она как бы оставалась для меня все тем же завотделом «Нёмана», спутницей по дорогам странствий. Конечно, я знал, что Света много работает, издаёт книги, что отклики на её публикации весьма противоречивые. Конечно, кое-что читал, но содержание её произведений казалось мне очень тяжёлым. Всё время напоминать читателям об ужасах войны, крови, людских трагедиях – ноша совсем нелёгкая. Да и читать такое не просто, когда за окном солнце, природа, жизнь.
…Она мне ещё когда-то подарила книгу «У войны не женское лицо» и написала к ней такой автограф, причём запросто так, без всех этих «уважаемый», исходя из наших отношений, она написала: «Виктор, не переставляй удивляться женщине!» И мне очень понравилось. Это ещё один маленький штрих к её портрету.
Образ Алексиевич, который складывается сейчас благодаря противоречивым публикациям в СМИ, во многом неверен. Вспомните, как раньше осуждали Быкова за его правдивые книги. Но прошло время, позволившее оценить их смысл и глубину спокойно и объективно. То же самое, на мой взгляд, ждёт и творческое наследие Алексиевич.
Для меня она никогда не будет какой-то такой женщиной-вамп или памятником на постаменте с отличием лауреата Нобелевской премии. Я по-прежнему вижу в ней простую, милую женщину. Добрую, готовую прийти на помощь, дать совет коллеге, ответить на любой вопрос. Вот это и есть самое главное.
Кстати, если вы также хотите поздравить Светлану Алексиевич с «Нобелем» или просто написать ей сообщение, то БГУ вам поможет: пройдя по ссылке в материале, вы сможете оставить своё пожелание или прочитать другие непосредственно в профиле писательницы на сайте Нобелевского комитета.