Жестокость

Тёмная, наполненная одиноким чувством себялюбия, захламлённая фальшью, с еле тлеющим, постоянно потухающим от находящих порывов злобы огоньком благородия —  такой представляется мне душа жестокого человека. Эта гнетущая картина, возможно, у кого-то вызовет жалость.

Мои одноклассники — дети из очень обеспеченных семей. Практически все уже слетали в Америку, чтобы приобрести новую продукцию “Apple”. Смотришь на это — и порою становиться так смешно… У людей одна цель: показать себя перед соседом. Огромное количество дорогих, но абсолютно ненужных вещей определяет их статус, степень уважения. Поэтому я почувствовала беду, когда узнала, что старенькая, лет восьмидесяти, бабушка, к которой сын приезжает лишь для того, чтобы отобрать последние копейки заслуженной пенсии, устроилась уборщицей к нам в школу.

И вот настало время, которого я больше всего боялась. Основная часть нашего класса подуныла, необходима была новая забава.

На перемене я услышала крики. Виталик с Аней подбежали к старушке, сгорбившейся под тяжестью наполненного водой ведра, и что было силы кричали ей в лицо новоиспечённую, придуманную их ”гениальными” умами кличку — “смерть!”. Они орали, как сумасшедшие, старушка не сдержала слёз. Горькие, горячие, они капали на потрёпанную советскую рубашку. Пухлый Виталик так активно двигался, что задел ведро. Вода разлилась. Грохот железа разнёсся по коридору. Все замолчали. Вышла завуч, не понимая, в чём дело. Она приняла разлитую воду за проступок бабушки и приказала всем разойтись по классам.

Я шла в кабинет химии и не чувствовала ног, моё лицо было в слезах, но их я тоже не замечала. На душе было так тяжело. Стало стыдно за своё бездействие. За эту жестокость, за нарциссизм… Кто позволил двум школьникам ставить себя выше пожилого человека?! Кто позволил возомнить себя судьями?!

Всю ночь я не могла уснуть. И решила, что сразу же, как приду в школу, отправлюсь искать старушку и извинюсь перед ней. Но её не было… Я посмотрела везде.

В кабинете завуча стоял запах успокоительных трав и лимона. Я узнала, что старушка серьёзно заболела: она не выдержала этой жестокости. Бабушка чувствовала себя отвергнутой, никому не нужной, подавленной. Её воля сломилась, жить не хотелось. Сердце прошедшей войну, спасавшей солдат, женщины… Сердце волевой, одной из немногих, тех, кто знал слёзную боль, цену победы, ныло по вине жестоких глупцов.

Быть может, это прозвучит слишком грубо. Но я считаю, что эта старушка в миллиарды раз достойнее Ани и Виталика. Уже ничего не вернёшь. А им ведь с этим жить. Хотя они настолько любят себя, и я не удивлюсь, если считают, что не сделали ничего ужасного. Зато теперь я знаю, как выглядит картина их души. И вряд ли огонёк благородства ещё тлеет, скорее он безвозвратно потух.