Профессиональный спелеолог: «Я нашел свою жену в пещере!»

Еще в школе Михаил Вальков, профессиональный спелеолог, почувствовал тягу к чему-то необычному. В то время были популярны кружки по интересам, туристические слеты, пионерские лагеря. Ну а позже, уже поступив в радиотехнический институт, Михаил Васильевич нашел то, к чему душа легла сразу спелеология!

— Михаил Васильевич, как же так получилось, что вы выбрали столь необычный и опасный путь — путь спелеолога?

— У нас в институте на доске с расписанием занятий были развешены объявления, которые зазывали молодых студентов в различные секции. Увидев одно из них — «Осуществляется набор в секцию по спелеотуризму «Гелектит», я сильно заинтересовался. Некоторые люди и сейчас не знают, что такое спелеология, а представьте себе 1971 год…

Я записался, сходил на несколько занятий — понравилось. Так получилось, что попал в первый набор клуба. Таких, как я — новичков с горящими глазами, на занятия пришло около 70 человек.

— И все они захотели стать настоящими спелеологами…

— Тогда мы об этом не думали. Для начала необходимо было пройти так называемую школу первого и второго года, чтобы самостоятельно спускаться в пещеры. А пройти это способен не каждый.

Тренировки представляли собой тяжелейшие физические нагрузки, серьезную проверку знаний, включая нормативы, зачеты и экзамены. Многие не выдерживали и бросали это занятие. К концу обучения из 70 человек осталось около 15. Так и образовался наш костяк — мы уже 40 лет находим и изучаем пещеры.

— С какими конкретно трудностями пришлось столкнуться в процессе обучения и тренировок?

— Прежде всего это были поездки каждые выходные в Раубичи, где находился полуразрушенный Крестогорский костел. Нас высаживали из автобуса со всем снаряжением за 10–15 километров от костела. И это расстояние необходимо было преодолеть бегом. После этого нас ждала полноценная тренировка по скалолазанию.

Развалины костела как нельзя лучше имитировали пещеры. Инструкторы придумывали различные задания лаз по отвесной стене, оборудование тренировочного участка страховкой, тренажи по спасению раненого… К тому же мы должны были уметь завязывать любой узел в темноте, также необходимо было пройти психологические тренинги на боязнь высоты, темноты и, конечно же, замкнутого пространства.

— Первая пещера, как и первая любовь, запоминается, наверное, на всю жизнь…

— Это был 1972 год, Карпаты. Мы отправились на зимних каникулах в лыжный поход с плановым посещением небольшой пещеры «Дружба». Естественно, опыта ни у кого из нас тогда не было — и, откровенно говоря, было немного страшно. Но, к счастью, все справились. После этого мы стали посещать пещеры регулярно.

— …И пора было переходить к серьезным испытаниям.

— В 1977 году мы организовали первую самостоятельную экспедицию в Крым, на плато Чатыр-Даг. Нас было около 20 человек, в том числе четыре опытных инструктора.

Это сейчас все просто нанял грузовую машину, забросил все снаряжение и провизию в нужное место… Тогда такого не было — весь груз несли на своих плечах. Бывало, рюкзак весил около полсотни килограммов. На плато Чатыр-Даг мы искали и исследовали пещеры, занимались изучением сталагмитов.

— После этого, предвижу, у вас начались, так сказать, трудовые будни…

— Пещеры стали чем-то бÓльшим не только для меня, но и для всего клуба. Каждый год мы отправлялись в экспедиции. Любителей спелеотуризма стало куда больше, да и опыта прибавилось.

Постоянно ездили в Крым, в Абхазию на плато Арабика, которое в то время только набирало популярность среди спелеологов. Никто и не догадывался, что именно там в недалеком будущем найдут одну из глубочайших пещер в мире — Круберу-Воронью (2.196 м). Вообще спелеология по определению — это наука о естественных подземных полостях, а то, чем занимаемся мы, — это спелеотуризм.

Я к 1980‑м годам плавно перекочевал в науку и занялся непосредственно поиском новых пещер. Да и клуб наш переехал на географический факультет БГУ, в экспедиции отправляли уже с заданиями от университета добыть те или иные виды горных пород, сделать описание пещер, фотографии…

— Какая пещера запомнилась вам более всего?

— В 1977 году в составе клуба участвовал в экспедиции в районе Черной речки (Бзыбский хребет, Абхазия), и мы работали в пещере Белорусская, глубина которой составляла 240 метров. Именно на нее мы тратили все силы и умения, пытаясь найти новые ходы, которые ведут глубже в землю. Тот район мы изучали около девяти лет. Именно поэтому Белорусская запомнилась мне больше других.

— А как у спелеологов обстоят дела семейные Неужели все они женаты на своих пещерах?

— Нет, конечно!.. Будущую жену я встретил на геофаке БГУ. Туда она пришла на первые сборы секции спелеотуризма. Можно сказать, что я нашел свою жену в пещере! Отпразднова0познакомились в спелеолагерях и походах.

Своего сына Сашку я впервые взял в экспедицию, когда ему было всего четыре годика. Позже второй сын родился, выезжать куда-то стало уже проблематично. В 1986 году я завязал с «большой спелеологией» и ездил в экспедиции только по мере возможности. Ведь нужно было и деньги на семью зарабатывать, и детей воспитывать. Они, кстати, спелеологами так и не стали — оно и к лучшему.

— Что же стало с «Гелектитом» позже Времена ведь были сложные…

— Не то слово! «Лихие 90‑е»… Клуб наш полностью перестал функционировать. Народ разбежался, люди крутились как могли. Сложно было вернуть былую мощь. Да и речи о финансовой поддержке не было.

Но мы не могли допустить, чтобы клуб погиб. И в 2000 году секция спелеотуризма открылась вновь.

— А чем живет клуб сейчас?

— Это все тот же старый добрый «Гелектит». Разве что поколение сейчас совсем другое, да и возможностей куда-то съездить стало намного больше. Любой желающий может прийти в клуб и записаться в группу первого года.

Каждую среду мы проводим лекционные занятия темы — от психологии поведения в пещере до основ оказания первой медицинской помощи. По выходным группы выезжают за город и отрабатывают полученные знания на практике. В конце года проходят зачеты и экзамены, после которых можно отправляться в пещеры без присутствия инструкторов. Кроме того, ребята каждый год ездят в горы. Так, недавно вернулась домой наша группа, установившая флаг «Гелектита» на Монблане.