Фабрика игрушек Булимии

Тяжелые капли бьют по черепице с неистовой силой, заполняя пространство чердачного помещения невыносимым шумом. Но она терпит, несмотря на ноющие барабанные перепонки и головную боль. В тот момент эти вещи кажутся ей совершенно не важными мелочами.

Перед ней целлофановый пакет. Она использует его за неимением лучшей замены. Девушка с радостью притащила бы сюда пластмассовый зеленый тазик, который валяется у нее дома в ванной несколькими этажами ниже. Но это слишком рискованно. Стоит только домашним заподозрить что-то неладное, и она лишится и этого убежища, придется искать другое место для «чистки».

Рядом с пакетом стоят две двухлитровые бутылки, наполненные теплой розоватой от марганцовки водой. Их удалось протащить из дома в рюкзаке. Девушка делает глубокий вдох, наконец решаясь приступить к неприятной операции.

Она берет в руки одну из бутылок, раскручивает пластмассовую крышечку. И начинает пить. Поначалу это не сложно, только приходится терпеть неприятный привкус марганцовки. Но уже на половине бутылки вливать в себя раствор становится все сложнее. Место в ее желудке кончается. Ее начинает мутить, но она продолжает пить. Делает одну маленькую передышку секунд на 20, а потом продолжает, пока вода в бутылке не кончается. Девушка к этому моменту чувствует себя уже отвратительно. Жидкость переполняет ее. Живот вздулся. Тошнота прямо подступает к горлу.

Она закатывает рукава и засовывает руку себе в рот. Указательным и средним пальцами массирует самое основание языка. Слюна обволакивает пальцы. Откуда-то из недр ее организма вырывается кашель. Девушка чувствует, как кровь начинает приливать к лицу. Наверное, поднялось давление.

И вот вслед за кашлем из ее рта вырывается вонючая масса. Девушка старается сделать все максимально чисто, но бесчисленные брызги все равно летят мимо пакета, оставляя вонючие пятна на ее одежде, на и без того грязном полу чердака. Рвота выходит из нее не вся сразу, а порциями, сначала обильными, потом не очень. Кусочки пищи забиваются в нос, ей становится трудно дышать. А она все продолжает массировать корень языка, удерживая пальцы на заветной точке даже тогда, когда мерзкая масса вырывается откуда-то из недр ее желудка.

Это продолжается до того момента, когда выкашлять что-то из себя становится практически невозможно. Девушка, сидя на корточках, отдыхает пару минут, дает возможность сердечному ритму восстановиться. Она чувствует себя вымотанной, выжатой как лимон, но при этом легкой. Но девушка знает, что ощущение легкости обманчиво. В ее желудке все еще находится много жирной и калорийной еды. Поэтому операцию нужно повторить.

И она снова вливает в себя два литра раствора марганцовки через силу. И снова массирует корень языка. И снова всю ее сотрясает неистовый кашель. И снова вслед за кашлем из нее вырывается полупереваренная еда вперемешку с желудочным соком и раствором марганцовки. Теперь масса куда более жидкая, но кусочков пищи в ней все равно предостаточно.

Дождь все еще барабанит по крыше. Закончив «чистку», девушка выбирается на крышу через чердачное окошко. Проливной дождь смывает с ее рук, лица волос рвоту. Очень жаль, что он не сможет смыть этот запах, пропитавший ее всю. Запах рвоты преследует ее. Он с ней, что бы она ни делала, как бы ни старалась очиститься. Это все из-за осевших в ее носу частичек. Плата за слабую волю.

Вся мокрая, девушка возвращается на чердак. Пытается кое-как вытереться захваченными из дома салфетками, но быстро оставляет это занятие. Она завязывает в узел ручки целлофанового пакета с рвотой. Собирает все свои вещи. Девушка хочет оставить чердак по максимуму чистым, только вот это ей не удается. Кое-где на полу и стенах остались брызги вырвавшейся из нее массы, в месте, где лежал пакет, образовалась лужица. Наверное, где-то в целлофане дырочка…

В итоге протекающий пакет оказывается в мусорном ящике рядом с ее домом. Пристроившись под козырьком, девушка достает зажигалку и чудом не промокшие сигареты из кармана курточки. Закуривает.

Когда-то она могла после всех этих издевательств над собой пробежаться по близлежащему стадиону кругов 15-20. Это было куда действенней в плане сохранения фигуры. Но теперь она просто не находила для этого сил. Куда только пропала ее жизненная энергия? Вышла вместе с рвотой? А может быть ушла вместе с теми людьми, которые покинули ее жизнь? Не смогла существовать в ней вместе с ненавистью к самой себе? Наверное, все три причины сразу.

Девушка докуривала уже вторую сигарету, а из ее головы все не выходила мысль, что «чистку» она делала, по сути, зря. После уже нескольких недель регулярных упражнений сначала над унитазом или тазиком, потом над целлофановым пакетом бока заметно округлились, помещаться в одежде стало сложнее. Но девушка не могла остановиться, заполняя свой желудок едой. А потом пыталась избавиться от последствий, старательно эту еду из себя выплевывая. И пусть все эти действия не давали желаемых результатов, девушка продолжала обманывать себя мыслью: «Я хотя бы попыталась сохранить свою фигуру…»

Надо было прекратить это все уже давно. Надо перестать есть постоянно, надо перестать выблевывать съеденное уже сейчас. «Это был последний раз», — говорит она себе мысленно, стараясь не думать о том, какой это по счету последний раз.

Булимия — это зависимость. Это болезнь. И на фоне популярности нездоровой худобы все больше юных девочек и девушек начинают вызывать у себя рвоту с целью похудеть, сохранить фигуру после переедания легким способом. Вряд ли хоть одна из них, засовывая в первый раз два пальца в рот, осознает, насколько это мерзко и больно. И насколько сложно бывает бросить…